Что возможно, если человек спрыгнет с небоскреба? Правильно – он разобьется. Превратиться в
отвратительную массу и умрет. Лесник, привыкший считать себя живым человеком, предполагал то же самое. Эх, были б у него такие крылья, или пусть даже похуже…
«Дядюшка» всем своим телом ощущал приближение поверхности, а спасения искать было негде. Даже умереть с честью не получится и никому не будет до твоей смерти дела. Мелочь, но неприятно с такими суждениями. Вот, час настал.
Приземление было невыносимо болезненным. Все вокруг померкло, в ушах раздавался протяжный гул. «Может, так встречают смерть демоны? Хм, Высшая Смерть – звучит». Лесника насторожил факт того, что боль была не его сознания, а его тела. Хотя, никто ж не знает детали происходящего. Кто-то пихнул его под ребра.
– Развоплотился?..
В глазах начало резать. Внезапно очертания принялись принимать форму.
– Эм, я жив? – спросил первым делом демон.
Ему не понравился свой голос – слабое отдаленное эхо, едва проходящее сквозь воздух.
– Не только жив, но и не развоплотился.
– Черт…
Когда ждешь смерти, потом так в ней разочарован, если она упускает возможность. «Дядюшка» попытался приподнять голову (благо, шея цела), но тупая боль в затылке заставила отказаться пока от этого. Незнакомец, что обнаружил демона, был, как и Ламия, в черном: куртка, штаны, сапоги. Он принялся ходить вокруг Лесника. Наверное, думает. Но, через некоторое время «дядюшку» это начало угнетать: мало того, что он не мог встать или осмотреть себя, так в придачу это непонятное кружение! Потом демон заслышал звук шагов, новых, а не тех, что возле него.
– Этот? – поинтересовался новоприбывший, который не попадал в поле зрения.
– Ну, да, – черный остановил свой хоровод.
– Слабенький, словно после падения…
– Так в том-то и проблема, что: смотрю в окно – какая-то точка падает. А потом выхожу – и вижу эту шмяку, не развоплощенную.
Лесник немного приуныл – «шмяка» не самое лучшее положение. Тот, кто пришел позже, фыркнул и подошел к «дядюшке».
– С гнезда суккуб?
– Не знаю, меня какая-то Ламия тащила, а потом выпустила, – неуверенно прошептал Лесник.
– Плохо… Даже такой шмякой поживится не получиться.
– Почему? – сразу возмутился черный (хотя второй тоже был таковым).
– Либо это крохи со стола Владыки (но тогда странно, что так неаккуратно подано), либо она… А что ж такого могло б случится, чтоб она его выпустила?..
– Поэтому, наоборот – из него можно вытащить все, что осталось. Не беспокойся – ничего за это не будет. Чур, я первый. Я ж его нашел.
– А если потом влетит? Нам ничего не стоит пойти к Люциферу. Ну, да, неудобно будет, зато потом можно не боясь его разделать.
– Ууууу, это время. Я так давно не поглощал чужую энергию! Меня так давно не посылали на задания!
– Тебе ли жаловаться… Ты ж должен предвещать вопрошающим.
– Гоняться за виновными интереснее. Да и ту сухую энергию, что в пайках, я терпеть не могу. Вот – осознанное существо, с небольшим запасом, но этот запас переживает, волнуется, меняется. Разве это не прекрасно!..
Лесник помрачнел. Сейчас он понял, что над ним ведут беседу два стервятника (которые отличаются лишь силой желания), а сам «дядюшка» даже нормально говорить не может.
Второй вздохнул в ответ на слова своего собрата. Затем предложил, чтоб он пошел к Владыке, а первый приглядел за Лесником. Но только присмотрел! На том и порешили.
Демону оставалось лишь ждать решения Люцифера. Черный уселся рядом с ним и принялся что-то чертить на песке (а, похоже, что здесь был песок). Лесник развернул свою голову в его сторону. Обычная пентаграмма – рисунок от нечего делать. Следом черный поместил вокруг нее иудейскую звезду. «Дядюшка» удивился. Но тот и не думал завершать свою фигуру. Шестиугольник поместился в гептаграмму. По крайней мере, это была фигура с семи углами непонятной формы.
– Что это? – не выдержало любопытство демона.
– Гепта-гексо-пентаграмма, – не отвлекаясь от занятия, проговорил сидевший.
Лесник почувствовал, как его тело слабеет.
– Э, ты чего?! – запротестовал «дядюшка».
– Не кричи. Я пытаюсь давление уменьшить. Лечить я не могу, только поглощать. Если рядом есть источник энергии, мое тело автоматически принимается забирать всю энергию. Вот и рисую эту штуку.
– Но, почему мне становится хуже?
– Это временно. Когда эта -грамма приходит в действие мое «поглащательство» резко увеличивается, а потом идет на быстрое сокращение.
Доверять словам очень рискованно. Особенно словам обитателя Геенны. Но, со временем, Лесник
испытал облегчение – давление со стороны черного исчезло.
***
Прифий огляделся по сторонам – красивый, дорогой кабинет вызывал восхищение. И, невольно, вызывал подозрения о том, кто его обладатель. Юноша поудобнее втиснулся в мягкое кресло гостя. Ему стало все безразлично, а его участь была прекрасно определена побегом, потому и навевала скуку. Он даже пытался угадать, что ему скажут.
Взгляд блудно цеплялся за коричневый стол, противоположное резное кресло (странно, не трон), бурые тканевые драпировки, черные резные факелы, не испускающие дым, небольшое количество растительности изумрудных переливов. Кабинет представал пустоватым, но, если взглянуть на это с другой стороны, то в нем было все необходимое. Коричневатые оттенки были доминирующими, что вызывало у Прифия отвращение. И так кошки на душе скребли, еще и цветовая гамма попалась оптимистичная.
– Как ты думаешь, чего способности светлых остались при тебе?
Юноша вздрогнул. Никто в комнате не появился, но голос прозвучал очень близко.
– Может, потому, что мои собратья решили оставить мои способности? – предположил он.
– Увы, неверно. Хотя в твоих словах кроется разгадка. Ты до сих пор относишься к ним, как к братьям. Значит, ты до сих пор считаешь себя светлым.
Задел, проклятый голос, ничего не скажешь. Прифий хотел что-то небрежно ответить, но не смог.
– А, пока ты веришь, что ты ангел, – вкрадчиво продолжал голос, – то и способности принадлежат тебе.
– Ха! Почему ж их не отобрали?
Юноше показалось, что это у него получилось достаточно саркастично.
– Не надо кривляться. Я твое состояние понимаю, но терпеть чужую нервозность не собираюсь… А не отобрали потому, что не могли. Скажи, чужой талант забрать можно?
– Нет.
– А вот внушить кому-то, что у него нет таланта – вопрос времени. Также с твоими возможностями. Неизвестно, когда они пропадут. Только одно: наступит день, и ты разуверишься в своей иллюзии. И станешь ненужным.
Слова, слова, слова… Но Прифий, сам не замечая, вспотел.
– Ты правильно предугадывал о последствиях неудачного побега. Проблема в том, что у меня для тебя есть альтернатива: либо ты сейчас разделяешь судьбу с сотнями грешников, которые не принадлежат к демонической иерархии, либо ты выполняешь мои задания, что требуют именно твоих умений.
– Твои? А кто ты вообще такой?
– Люцифер. Слышал про такого?
Юноша поперхнулся от своих ранее произнесенных слов.
– Наверное, извините… – протянул Прифий.
– Принято. Так что ты выберешь?
– Еще один вопрос можно?
– Я не против…
– Я, по вашим словам, должен рано или поздно лишиться своих умений. Что будет со мной после этого?
– Выберешь первый вариант.
– То есть, вы воспользуетесь мной, а потом здыхаетесь?!
Лицо Прифия побагровело.
– Да, – невозмутимо подтвердил Владыка.
– Какая мне тогда разница?! Я там окажусь или сейчас, или спустя какое-то время!
– А в этом как раз различие есть. И, если ты не заметил, то у тебя есть возможность вообще не попасть в такое положение… Не психуй больше.
Последнее предложение было сказано как «между прочим…» и, как будто не требовало обязательного исполнения. Юноше почему-то стало стыдно. Возможно, если б Сатана перешел на крик, начал угрожать или приказывать, то бывшему светлому стало б намного удобнее вести себя нагло и даже надменно. Но голос Владыки был спокоен, слова – разумны, поведение – уравновешенное, а смысл – правдивый. Вместо отвращения к созданию тьмы, пробивалось уважение, которое было просто недопустимо!
– Хорошо, я больше не буду психовать, – виновато, опустив голову, пробормотал Прифий. – И как я могу избегнуть того?
– Я не добрый дяденька, что дает ответы на вопросы, но я даю выбор. А это лучше, чем одни скудные знания. Ты сам, если захочешь, найдешь ответ. Сейчас я жду от тебя одного: что ты выберешь?
– Конечно, второй вариант…
– Чего не первый? Они ж не имеют разницы? – с издевкой поддел голос.
Юноша не отвечал. А затем спросил:
– А почему я здесь оказался?
– Ты развоплотился. А так, как я владычествую над всеми обитателями Ада, то без труда выловил твое скользящее сознание.
– Понятно…
Еще секунду держалась тишина, после которой голос сказал:
– Ладно, вот первое задание…
***
Лесник терялся в догадках. Он не понимал: называть это везением или лучше не стоит? Владыка почему-то проявил к нему интерес, и два сердитых черных демона вели его к Люциферу. Они шли улочками черного города – самому ближнему кольцу по отношению к белому. Здания пестрели всеми оттенками этого мрачного цвета, наверное, «дядюшка» впервой осознал, насколько глубок и многообразен он. Впереди замаячили ворота, которые сейчас были открыты. Внешняя сторона – чисто-белый мрамор, внутренняя – черный.
Они быстро миновали их.
Дальше «дядюшка» едва успевал закрывать неприлично раззявленный рот: поражало внутреннее кольцо Столицы. Да, белый смотрелся противоестественно в Преисподне, но как красиво! Хотя для Лесника было слишком много всяких дополнительных декораций. Жаль, внимательно рассмотреть ему не дали – черные спешили проскочить как можно быстрее широкие мощеные улицы и, по возможности, удалится. Нельзя сказать, что им было некомфортно, они всего лишь хотели избавится от демона, что мог стать их добычей. Впрочем, «дядюшка» стал для них временной обузой – черные тащили покалеченное существо и им это особой радости не приносило.
Они с облегчением сдали Лесника дворцовой страже и, не задерживаясь, развернулись идти назад. Стража равнодушно отнеслась к демону. Малозаметная досада скользила по их невыразительным лицам – но это было достаточно вежливо, без лишней «показухи». Они вволокли его в кабинет, где, уложив на пол, оставили одного.
Лицо «дядюшки» было прижато к ламинату из красного дерева. Тело отзывалось тягучей, безумной болью. Словно опытный палач вытягивал из живой плоти его жилы. А следом – кости. О, насчет костей! часть вспыхивала резким болевым импульсом, часть была вообще неощутима. Это свидетельствовало о наличии переломов.
– Да, что-то менее качественно стали мне служить. Надо будет поправить ситуацию.
У демона закружилась голова. Может, он стал сильнее осязать чувства, но то, что прозвучало в интонации двух фраз, больно отозвалось в самом Леснике. Столько гнева и угрозы под прикрытием тонкого равновесия и прохладной тоски. Искусство, обретенное за века.
Не успел «дядюшка» отойти от нахлынувшего, как он оказался в кресле перед столом, с невредимым телом. Владыка (а это, казалось, он) стоял сбоку возле книжного шкафа. Лесник мог видеть его спину, и по телу пробегала дрожь. На спине были обугленные куски крыльев, с них большими тяжелыми каплями сбегала кровь. Перья были внизу поломанными, кое-какие – почти сгоревшие. Возможно, когда-то они были белыми, но копоть покрыла их полностью. С двух сторон выступали обломки костей вместе с до конца не оторванными мышцами. Куски мяса свисали, где-то поджаренные, а где-то – живые, кровоточащие. Демону было страшно на это смотреть, но он не отрывал взгляда, как маленький мальчик при просмотре фильма ужасов. Лишь потом он обратил внимание на одежду и прочие мелочи, что добавляли содержания в этот и без того переполненный образ.
– Лесник говоришь? Младший бес, что посмел пресечь границу? Призрак желаний, что проиграл судовой процесс? Неплохо… – не оборачиваясь, говорил Сатана. – Я никогда никого не держал, если это не являлось сутью наказания, но, согласись, попытка неудачная и последствия получаются в итоге тоже неудачными…


Смотри - я делаю несколько сюжетных линий: Лесник, Дарий, Сцифий. Все ли эти линии интересны? Равноценны в плане этого?

Да, неудачно. Все получалось изначально именно так. Люцифер говорил не торопясь, словно пробуя каждое свое слово. Через секунду Владыка сидел напротив Лесника. Последний закрыл глаза, даже не пытаясь всмотреться в чужие. Хватало той силы, что окружала Сатану, и которую он тщетно пытался скрыть. Очень неудачно…
– Я могу идти? – робко подал знакомый голос.
«Дядюшка» резко повернул голову в сторону. Справа от него сидел пан'Дэмон. В таком же кресле. В пальцах недавний знакомый крутил фантик от конфеты. Лицо приняло какой-то детский облик.
– Нет, герцог, – устало, с хорошо наигранным соболезнованием отреагировал Владыка.
– Я не мог предугадать!..
– А я что – просил?
Пан'Дэмон растерянно посмотрел вокруг. Несколько раз он останавливался на Леснике, ища поддержки.
– Герцог, может, вы отлично наблюдали за другими рабочими, а свою группу проглядели. Может, данный побег всего-навсего побег, не более. Но, где вы в это время были?.. На провокационные возгласы Сцифия – ноль, на подозрительные сборища в комнате – ноль…
– Какие сборища? Если пара человек осталась в комнате – сборище?
Демон потерял всякую надежду выкрутиться из ситуации. Это было заметно. Но, будто по инерции, он пытался найти хоть какую-то зацепку. Люцифера забавляло такое, поэтому он даже не упрекнул в том, что его перебили.
– Сейчас напряженная ситуация. Вы провинились до этого. Я вам дал возможность восстановить свою репутацию. Что в итоге?
Герцог заерзал в кресле, не желая отвечать. Все и так понятно. Видимо, до того, как втащили «дядюшку», пан'Дэмон достаточно «наотвечался». Последние попытки как-то оправдаться исчерпались окончательно. Демон попытался расслабиться, но со стороны это выглядело, словно немощный дед пытается угреться, все больше втискиваясь в мягкую мебель. Детские досада и виноватость не исчезли, что сделало герцога комичным. Лесника волновало одно: зачем ему видеть эту разборку с демоном?
– Опять ты неразговорчивый, – проворчал Владыка. – Иди, тебя заждался Азазель.
Пан'Дэмон расправил плечи, но, уловив, что именно имел в виду Люцифер, побледнел. Спорить, однако, не стал; ушел тихо и почти незаметно.
– Теперь ты, – обратился Сатана к «дядюшке» со скучающим тоном. – Где учился?
– Чему?
– Энергией управлять?
– Да я ею особо не управляю… И не учился этому…
– Хочешь сказать, что Нора солгала?
Вспомнив ту «личность», Лесник вздрогнул, но спросил:
– О чем соврала?
– О том, что ты ее развоплотил.
– То случайно получилось…
– Одного из сотников приграничного патруля, значимого иерарха суккуб, случайно развоплощает младший бес, который второй день на побегушках у Азазеля?
– Я понимаю, что звучит абсурдно, но это так.
– Тогда посмотри мне в глаза и скажи то же самое.
Лесник знал, что ему это вряд ли удастся. Но он почувствовал скрытую усмешку Владыки, что его абсолютно взбесило. «Дядюшка» мало того, что находился который день в отвратном обществе этой нечисти, так еще должен терпеть такое насмешливое обращение?! Самолюбие часто вредит рассудку… Конечно, демон не кинулся с кулаками на Вседержителя Преисподни. Вскинул голову, упер взгляд выше головы Сатаны и сказал:
– Я не обязан что-то повторять!..
Минутой позже Лесник вжался в свое место, пытаясь противостоять давлению. На руках проступили вены от того, с каким напряжением демон вцепился в подлокотники. На щеках потекли струйки крови, что брали начало от зажмуренных глаз.
Тем временем Люцифер распивал нечто на подобии чашечки кофе. Он чего-то ожидал, медленно комкая конфетный фантик, точь-в-точь как был у пан'Дэмона. Постороннему наблюдателю ничего не могло выдать причину бедственного положения «дядюшки», которой был Владыка. Последний сидел с выражением такого умиротворения, что ангельские черты лица стали отчетливее. Вообще оно приобрело странный светлый оттенок и лучилось спокойствием. Мало кто был знаком с боевым трансом Сатаны, который не требовал больших затрат и усилий.
Внутри Лесника держался последний оплот – судорожно сжавшийся комочек энергии. Руки и ноги были уже неподвластны и оставались в положении напряженности. Ничего не понимая, «дядюшка» сделал последнюю попытку сопротивления, что отозвалась рваной болью в голове. Словно расползся шов на арбузе.
Очнулся демон от медленной волны новых сил. Силы были чужды ему, но удерживали от развоплощения. Обстановка не сменилась.
– Можешь, когда хочешь, – растянулся в усмешке Люцифер. – Спрашиваю последний раз (иначе мой залог сил тебе обернется не очень лицеприятно): где учился?
Лесник затравленно посмотрел на плечо Владыки.
– Я и вправду нигде не учился. Вам, наверное, ничего не стоит проверить, ли это правда.
– Да, ничего не стоит. Но, если я буду постоянно получать истину таким способом, то начну развращать моих подданных. Зачем мне, чтоб они разучились говорить правду?
– Но я не ваш подданный, – заявил демон и осекся.
– Пф… Ладно, я тебя проверю, но, если соврал…
Сатана долго не тянул. Не закончив толком фразы, он заставил «дядюшку» поднять голову выше и всмотрелся в глаза.
– Да, правда…
Лесник бездушным кулем повалился на подлокотник…
***
Прифий издалека оглядывал прекрасный Эфир. Никакое «великолепие» Ада не могло сравниться с этим неуловимым чудом; оно скрывалось в каждом призрачном штрихе этого места. Во всяком случае, так представлялось юноше. Некогда он здесь законно обитал, а, на данный момент, вынужден с ложным удостоверением личности штурмовать не обремененные просторы. За короткое время они стали ему родны, и попытка обмана казалась кощунством.
– Мне тоже нравится, – проговорил его демонический спутник, рассеивая к черту лирический настрой.
Прифий нахмурился, но потом настроение резко испортилось – он в какой-то степени также «демонический».
– Спасибо, что провели. Думаю, дальше я сам.
– Хорошо. Если что – зови.
Провожатый кинул юноше маленькую монетку и добавил:
– За безопасность не беспокойся – эта штука не выдаст. Капля энергии и я получу сигнал (монетка настроена на меня). Она принадлежала светлому, которого развоплотил Владыка при масштабной стычке.
Прифий кивнул, до боли стиснув серебристый метал. Развоплощение для светлого было болезненнее и длиннее, нежели для обитателя Инферно. А могло стать и бессрочным…
Демон исчез. Запах гари шлейфом опадал на пространство. Бывший ангел не спеша направился к виднеющемуся входу. Где его встретили удивленными взорами.
– Кто таков? – спросил Хранитель Врат.
– Юфий. Воин пятого округа Предвечного Рубежа.
Хранитель Врат и его подчиненные с подозрением переглянулись между собой.
– Никто с пятого округа не вернулся после Испоннийской битвы. Не удалось даже отыскать их развоплощенных духов, чтоб вернуть собратьев в строй.
Это было сказано с грозным шепотом. Но Прифий-Юфий не растерялся.
– Я думаю, что вам известно восстановление Идаала.
– Да.
– Это оказалось возможным.
Теперь взгляды перекосил росчерк смятения. Первым оправился Хранитель:
– Ты смеешь утверждать, что повторил деяние Идаала?!
Юноша скривился – он не любил, когда кричат.
– Нет, я в этом не уверен. Я мало что помню после того, как обнаружил себя на Испоннийском поле. И, тем более, я не мог возобновить в памяти происшедшее до этого. Помню, команды, имена, лица… А, что потом – не знаю. Что можно предположить, как не восстановление?
– Тебя надо обыскать и проверить.
– У меня есть удостоверение.
– И откуда? Что т ты больно ловкий…
***
Лесника крайне бесило его постоянное «падение в обморок». В который раз он потерял сознание. Словно не палач со стажем, а какая-то девчонка!
– Поздравляю, в тебе хватило благоразумия мне не врать, – сделал вывод Люцифер.
– А что? Разве кто-то сможет осмелиться?
– Были и такие…
– И, что дальше?
– Тебе уже не удастся вернуться к работе младшего беса. Это вздор! Можно было б отдать твою тушку Норе, но… я на дорогие подарки не щедр. Я направлю тебя на квалификацию,… будешь ангелом разрушения…
– Что?!
– Не нравится? Лучше Нора?
«Дядюшка» вспомнил желешку. Его чуть не стошнило от такого воспоминания, ведь тогда было совсем не до собственной брезгливости.
– А, может, бесом остаться?..
– После раскрытия твоего потенциала и дарования? Не надо меня смешить.
– Я слышал, что это высокая должность…
Владыка сжег фантик в руке и отпил глоток из чешки:
– С этого витка легче упасть. Удержишься – твоя слава, упадешь – твои проблемы… Я знаю, что ты хотел бы его увидеть…
– Кого?..
– Ламия.
Похоже, он ее позвал. Подтверждая эту версию, посреди кабинета возникла фигура в «рясе». Ламия кинула тревожный взгляд на демона. Неужто она просчиталась?
– Отведи достопочтенного Лесника к энергостанции. А потом – к Кортаю…

Энергостанция поражала размерами. В каждом отделении массивного здания были так званые ячейки, в которых располагались живые демоны. «Бесполезные». Те, кто не смог своими усилиями принести пользу Преисподни. Те, кого давно лишили рассудка и сознания в пользу еще одного тока энергии. Те, что не могли уже ни на что рассчитывать. «Дядюшка» заподозрил неладное. Он готов был броситься на Ламию, предугадывая найти здесь «свою ячейку». Но – медлил. Демон не разубедился в этом до тех пор, пока не увидел Дария.
Бывший адвокат лежал в ячейке. Глаза закрыты, руки вытянуты вдоль туловища. От ячейки шло несколько проводников, перемигивающиеся разными цветами радуги. Рядом с этими устройствами сидела обыкновенная представительница суккуб с туманным взглядом, следящая и перенаправляющая потоки. Ламия аккуратно коснулась ее плеча. Женщина вышла из оцепенения, пригляделась к прибывшим и сделала размытый пасс рукой. Проводники перестали переливаться.
– Секунду, я приведу его в сознание.
Видимо, суккуба заранее знала, кто к ней придет.
Она протянула руки над головой Дария, и тот принялся ворочаться, будто человек, которого будят после долгого сна. В итоге он пришел в себя. Женщина отошла от ячейки.
– Ээээ… Привет, – неуверенно поприветствовал друга Лесник.
Адвокат с непониманием уставился на «дядюшку».
– Что вам от меня надо? – сощурившись, в конец выдавил он.
– Ничего, вроде… Это ж я – Лесник.
– Извините, но вы, наверное, ошиблись.
– Ты Дарий?
Демон пару минут думал, а затем протянул:
– Кажется, да…
– Не помнишь, ты был адвокатом и пытался мне помочь? А до этого ты часто приходил в Грейстоунз, и мы часами говорили о всяком? Когда я был призраком.
– «Дядюшка»? Черт… Я… Черт… В общем – тебе не понять.
– Я вижу… Ты-то что здесь делаешь? Место не самое для тебя подходящее.
– Живу. С одной стороны – пан'Дэмон оказался прав, с другой – я все-таки сам все испоганил.
– Чем испоганил?
– Пришел к Владыке обкуренный. Он поразвлекался, особенно его смешило мое дерзкое обращение на «ты». О, да, он просто угорал с моего поведения, а я возмущался, не понимая причину его смеха… Знаешь, иногда говорят, что Бог любит шутить… Вот в кого пошли дети…
– Может, я могу чем-то помочь? Может, можно как-то поправить дело?
– Обожаю твою наивность. Нет… Только, есть у меня кое-что…
Дарий с пристрастием зачастил выворачивать свои карманы. Через секунду он что-то нащупал и с улыбкой вытянул на свет.
– Вот!
На его ладони красовались часы. Да, богатой отделки, но ничего особенного Лесник в них не видел.
– Забирай, – настойчиво потребовал бывший адвокат, видя, что «дядюшка» не спешил забирать часы из рук.
– Зачем они мне?
– А мне? Это необычные часы. Увы, я так и не смог разгадать их секрет. И, теперь не разгадаю. Забирай…
– Время посещения вышло, – встряла неожиданно суккуба.
– И тут лимиты, – проворчал Лесник, забирая подарок.