Конец месяца подкрался внезапно. Особо ничего не приключилось, если не считать сообщение о том, что в начале августа я поеду в Ливадию. За упорное участие на протяжении шести лет в математическом конкурсе и за результаты «отлично» – хоть что-то.
Так, как во время отпуска я печатала всего единожды, то срочно нужно исправлять положение! А заодно договориться о встрече с Наташкой. Что-то долго мы не виделись.
Договорились быстро. На двадцать третье число. Мои родители после празднования приезда домой, задумали поехать на дачу, поэтому раньше двадцать второго я не могла вернуться обратно. Потянулась рутина… Возможно даже ужаснее, чем на море. Напоминала о себе и мысль о настоящей работе – скоро мой день рождения, шестнадцать лет, можно куда-нибудь устроиться. Не хотелось, да и не особо выгодно, но карманных денег не хватало часто.
Встреча с Наташкой ничего интересного не принесла, не учитывая сущность и некоторую информацию. Про существо – можно писать вообще отдельно, но оно слишком слабо в сравнении с порождением Грани (как прозвала ту фигуру).
Мы шли с Натой к ее парню на работу. Как обычно, клубочек-комочек возвестил мне об очередной угрозе, а подруга учуяла трупный запах. Она ориентировалась в большей степени на обоняние. Я углубилась в свои мысли, вспомнив об убитом друиде. Конечно, все не так серьезно, но это не значит, что я буду бездействовать. Пока Наташа говорила со знакомой по телефону, не торопясь принялась формировать кинжал… Не тут-то было! Клубочек исчез. Руку с незаконченной энергоконструкцией стало выворачивать мне за спину. На собственное удивление, ослабляю кинжал, почти рассеивая. Руку отпустило, но запястье словно задели, отчего оно покалывало.
– Оно близко, – негромко говорю подруге.
Она вопросительно посмотрела на меня. Через секунду, прислушавшись к ощущениям, кивнула и быстренько закончила разговор.
– Ты можешь меня пырнуть кинжалом? – ни с того ни с сего, спросила Ната.
– Тебе-то зачем? Мазохистка? – последнее слово выговариваю с усмешкой.
– Понимаешь, я недостаточно сильна. Подчиняя подобных существ в организме, я забираю их силу.
То ли я рассердилась, то ли всего неодобрительно отнеслась, но, похоже, это четко проявилось на моем хмуром лице. Ведь будущий демонолог, кем представляла себя Наташка, тоже нахмурился и заверил:
– Я это не первый раз делаю. Я чувствую, если сущность слабее меня.
– Это который будет раз, что не первый?
– Второй, – не смутившись, ответила она.
Уговаривать я себя не заставляла: хочет дурость сделать – пусть делает. Но такой способ обретения силы мне не нравился. Я привыкла полагаться на себя, и лишние хлопоты с внедренными существами мне ни к чему.
Тем временем подруга свыкалась с новым «приобретением». Ее поведение стало странным, хотя, казалось, что члены внутреннего круга сами по себе умалишенные. На подходе к торговому центру, где зарабатывал парень, она пришла в себя.
Я принялась откровенно скучать, ведь рядом с двумя «влюбленными» (пф, максимум у них – состояние аффекта) места третьему нет. Разве что – в любовном треугольнике, но мне парень не понравился. Насмотревшись на эти «споры», «возмущения» и «взгляды, полные обожания», поняла важную вещь: как хорошо, что у меня нет парня. Мало того, что хлопотно, мало того, что лепечешь розово-сопливую хрень, так с тобой необязательно еще соглашаются.

– Ната, ты ж у нас будущий демонолог? – спрашиваю очевидное, по дороге домой.
– Ну, да…
– А чувствовать, различать демонов можешь?
– Да.
– Я демон?
Это было в шутку. Еще с девятого класса меня называли Мефистофелем, поэтому подруга должна была отреагировать на это не совсем серьезно. Она ж не знает, что на самом деле для меня это значит.
Девушка на секунду замедлила шаг, а затем сказала:
– Я тебя вообще не ощущаю.
– В смысле? Как демона?
– Нет. Я могу ощутить ли живое рядом существо, могу чувствовать чужое сердцебиение, но… Если бы я не умела видеть и слышать, я бы не знала, что ты идешь рядом.
Я остановилась.
– По-твоему я – мертва?
– Нет. Тебя будто здесь совсем нет. Похоже, это такая защита…
– Какая защита?! У меня все щиты на браслетах в основном наложены!
– Не знаю. Я не могу определить точнее, – смотря на меня, печально сообщила подруга.
– А прорвать ее можешь?
Еще один внимательный взгляд с ее стороны.
– Не смогу. Может, это ты подсознательно выставила?
Я только фыркнула на это предположение.
– И, хочу на всяк случай сказать, – начала она серьезным тоном.
– Что?
– На Димыча особо рассчитывать в аномалиях не стоит.
– Есть такое… Но, чего вдруг?
– А он ни к чему не способен. Ну, конечно, может кое-что, но так же, как совершенно обычный человек. Я вообще удивляюсь, что ему это интересно, и он чем-то там занимается.
– В таком случае – травы для него идеальный выход…

Двадцать шестое июня.
Делать особо нечего.
Я сижу одна в квартире – родители поехали на дачу без меня. Жаль, что на следующее утро придется ехать к ним на метро и в маршрутке. На форумах везде ответила, с друзьями пойти гулять или пригласить – нельзя, мама запретила, продолжение к повести печатать не хотелось. Скуууучно…
Просматриваю форумы от нечего делать. Внезапно натыкаюсь на объявление нового конкурса. Хм… Как я его раньше не видела, ведь он висит с третьего июня? Название рассмешило: «Как я провел лето»! Нахлынула ностальгия – точно на такую же тему я писала сочинение во втором классе! Помню, как потом родители смеялись с того, что я упомянула про покупку второй машины, которая «если бы продолжала стоять, то сдохла б!». А чего бы и не поучаствовать в конкурсе? Есть что описывать.
Ближе к восьми вечера усаживаю себя за ноут. Я – совень, и мне лучше всего работать к ночи. Едва успеваю записывать за собственными воспоминаниями. Окно раскрыто нараспашку – духота в квартире. На миг призадумавшись, смотрю на него… Еще достаточно светло, чтобы разглядеть мелькнувшую тень в проеме.
Встряхиваю головой. Показалось? Или, может, птица пролетела?
Вскоре, забыв про инцидент, продолжила работу.
К одиннадцати у меня разболелась голова. Странно, обычно могу и ночь сидеть – все нормально, а тут… Может, переутомилась? От чего? Глаза слипались, все тело ломило. Наверное, стоит поспать.
Выключаю ноутбук, моюсь, ложусь в кровать. Заснула мгновенно.
Проснулась от ощущения того, что мои внутренности разрезают. Вдобавок – меня душили. Глаза распахнулись моментально, но никого над собой я не заметила. В голове все перемешалось… Принялась ворочаться на кровати: поменяю положение – отпустит, пара секунд – все заново. Может, пойти взять обезболивающее? Нет… Зачем?.. А, может, стоит? Ха, я ж даже не знаю, где оно…
Последние размышления с самой собой насторожили. Об обезболивающем «говорили» привычные интонации, а возражения звучали успокаивающим, ласковым тоном… Поднялась. По телу пробежала дрожь, оставив после себя ломоту. Нет, обезболивающее надо найти. Вот, сейчас. К зеркальному шкафу подойду, который прямо напротив дверей моей комнаты. Всего четыре метра.
Ноги подломились. Пришлось схватиться за косяк, чтобы не свалиться. Медленно «поползла» по нему вниз. Боль усилилась, особо ударив по голове… Мелькнуло маленькое примечание: похоже, до обезболивающего сегодня не доберусь. Сознание же теряться не собиралось. Оно упорно продолжало присутствовать, чуть туманившись от боли. Я посмотрела в свое отражение в зеркале. Уже ночь, но побелевшие волосы заметны хорошо. Что происходило дальше – понять не смогла.
Не то, чтобы очнулась, но более-менее пришла в себя. Все время, продолжая, скрючившись, сидеть возле косяка, я желала одного: прекращения этих мучений. Еще не все закончилось, но разогнуться хоть смогла. Кольнуло сердце, неприятно реагируя на мое отражение.
С дверцы шкафа-купе за мной наблюдала я настоящая… Только ощупав костяные пластины на себе, поняла, что это именно я. Черт, это абсолютно точный образ демона, которого представляла. На голове – железный обруч с плоскими рогами этого же материала; белые волосы (до этого – пшеничные); зрачки, охватывающие весь глаз; черты лица – те же, грубоватые, но само оно, как мел. Доспех, а, может, вторая кожа, из черных костяных пластин, начинался с шеи, полностью повторяя изгибы тела. На руках доходил до локтей, где костяшки уменьшались. А на бедрах переходил в латную юбку из подобных полос. Но под ней ощущались другие ряды пластинок, которые спускаясь к коленям, непонятно как совмещались с сапогами. И все бы ничего, все бы нормально… Как же трещит голова!
Не успев даже рассмотреть себя детальнее, мне пришлось схватить себя же за рога, надеясь снять обруч. Он не поддавался, будто прилипши к голове. И жутко давил. Нашитые (наросшие?) костяшки, остро отзывались на любое движение в местах соприкосновения с кожей. Это так стало непереносимо, что в опале принялась отдирать их от себя. Как и следовало ожидать – не получилось, а когти мало не сломала… Когти? Отросшие, огрубевшие и почерневшие ногти, несильно измазанные в крови, показались крайне неудобными. Лизнув кровь, четко определила, что это моя же. Может, из-за резкого роста она выступила?
Первое впечатление испортилось. Все ныло, кололо. Появилась смутная тревога: а обратно я смогу вернуть свой «человеческий» вид? Беспокоило это и потому, что за всей болью явственно чувствовалось, как быстро уходит энергия. В таких количествах, что откликалось это и физически – я так быстро умру от ее недостатка.
Попыталась встать – зря – сделала еще хуже. Распростерлась на полу. Хм, за легкой занавесью заметно, как посветлело небо. Сколько тогда я возле этого косяка?.. И ничего ж нельзя сделать. Энергия уходила, вокруг ее было немереное количество, но забрать не получится.
Пальцы неосознанно теребили ворс на ковре, что лежал в моей спальне. Я ж сама пыталась ответить на важные вопросы. Что это было? Почему так случилось? Можно ли как-то с этим справиться?.. Истекали последние капли энергии, а ответов нет. Я – мертвенно спокойная, несмотря на терзающую боль. Так и умру? Возможно…

Очнувшись от потери сознания, я обнаружила себя все на том же полу, но полностью нагой. Не было ни пластин, ни одетой перед сном рубашки. Продолжая пребывать в лежачем положении, развернула голову в сторону зеркала. Да, рога пропали, глаза приняли привычный серо-зелено-какой-то-там оттенок. Только волосы не поменялись. Белые, белые.
Пару минут лежала, собирая силы. Потом перевернулась на живот, встаю на колени. Трясусь всем телом, едва удерживая равновесие…

Происшествие не прошло бесследно. Я стала очень четко различать разную энергию и ее направление. Все пропитано ею. А я никак не могла этим воспользоваться. Ужасная слабость, апатия. Сложно ходить, сидеть, говорить – вообще муки адские. Но… Разве я имею право проявить это? Мои родители обязаны быть в неведении. В этом плане крайне утруднял новый цвет волос. Сказав, что выкрасила их, услышала целую череду упреков и восклицаний по поводу: «какие прекрасные волосы у меня были». Неожиданно меня поддержал вампиреныш, заявив, что белые еще красивее…
Притупляя свою слабость, отвлекаясь от нее на творчество и на будничные дела, я и не замечала, как быстро утекают летние дни. Утекая, они приближали важную, по идее, для меня дату – мой день рождения. Шестнадцать лет… И отпраздновать нужно как можно весомее. Посиделки в ресторане, где взрослые, напившись, и не вспомнят, что празднуют, мне претили. Да и перспектива приглашать Наташу и Диму мне не нравилась. Ведь, если они будут, то тема о паранормальном всплывет. А я хотела отойти от этого. Хоть на время.
Надавив на родителей, договорилась о проведении дня рождения. Он будет в лесу. Пригласить собиралась четырех самых обычных людей, с кем в дружеских отношениях. Как бы там не было, но с ними я не раз отправлялась на такие выезды. Эта поездка – особенная. Ведь продлиться она не день-два, а неделю и поедем мы на новое место.
Как собрались с вещами и припасами, пятнадцатого числа, ранним утром мы выехали. Никого из взрослых брать не понадобилось – у Дэна со всей компании уже были водительские права, и отец дал ему свою машину. А ко всем трудностям подобного кемпинга мы давно привычны.
Я сидела возле восемнадцатилетнего водителя. Сзади втроем уместились Макси, Лоран и Нюша. Я знала, что им не тесно. Ведь, только взглянув на них, можно это понять. Макси следил за своей фигурой (без шуток), Лоран – тоже, как будущая певица, а Нюша сама по себе миниатюрная.
– А почему у тебя белые волосы? – не отвлекаясь от дороги, меня спросил парень.
– Решила покрасить.
– Почему? Ты ж долгое время не хотела.
– Передумала.
Мы проезжали знакомые нам места. Следом – увлеченно рассматривали новые. Приедем же мы не скоро, ведь выбрали на карте достаточно интересную, но неблизкую стоянку. Необычна она тем, что отдалена от дороги на значительное расстояние и находиться возле необычной речки. Говорят, что в ширину она не более пяти метров, но в глубину… Никому неизвестно, сколько в глубину.
Когда мы въехали в лес, наша певичка сказала:
– Наверное, от жары, – сделала предположение Лоран, смотря на жухлую траву даже под кронами зеленых кленов.
Я тоже глянула. Ничего удивительно – лето в самом разгаре.
Тем временем мы подъехали к нужному месту. Остановились на нужной, судя по карте, полянке около речушки.
– Нюша пойдет купаться! – воскликнула тринадцатилетняя девчушка.
Жизнерадостная малая чуть не вызвала мою невольную улыбку. Она обожала плавать, нырять, поэтому переоделась в голубой купальник быстрее, нежели сгорела бы спичка.
– А Нюша не поможет нам с обустройством лагеря? – наконец спросила я.
– Потом!
И на этой веселой ноте она плюхнулась в воду «бомбочкой». Вот уж и вправду Нюшка-свинюшка… Но небольшая злость на девчонку, сменилась возмущением. Это дурость – прыгать в речку, не зная глубину. Пусть и пишут в интернете, что глубокая. А если нет?! Но Нюша с головой ушла под воду, а потом вынырнула.
– Ой, как глубоко!
Пока Дэн и Макси возились с нашим обустройством, я подошла к речушке. Меня поразила ее чистота (наверное, люди не успели загадить), и я достала пять копеек, которые тут же бросила. Они грустно сверкали серебристым боком и не желали исчезать с глаз. Только уменьшались и уменьшались, став блестящей точечкой. Так глубоко?
Я пошла помогать мальчишкам; пусть Макси и педиковатый в каком-то смысле, но все же парень. Лоран сидела в машине в розовой мини-юбке, желтой полупрозрачной майке, на каблуках, с удовольствием управляя действиями парней. Все это вместе странно смотрелось с ее цветом волос, который моден в этом сезоне, под названием «свежая кровь». Дэн и Макси же никаких претензий к ней не имели, а вот к Нюше…
– Нюша, не мешкай с делом. Хватит в воде прохлаждаться! – крикнул наш водитель.
– Успокойся. Ей всего тринадцать лет – дай ребенку побаловаться, – вступилась я за Нюшу, уже снисходительно относясь к ее плаванию.
– Макси пятнадцать и ему – ничего.
– А Лоран девятнадцать, а она – сидит, – не отступалась от своего я.
– У нее – маникюр, – с пониманием встрял Макси.
– Если он был бы у меня, то я бы все равно вам помогала.
– Ты ж не певица…
Я застыла в недоумении. Словно она певица! Всего лишь выряженная фифа, пусть и не без хороших голосовых данных. Но спорить дальше я не собиралась: малая и так продолжала свое купание.
Был одиннадцатый час, как мы закончили. Лоран до сих пор сидела в машине, а Макси нашел рядом растущий куст малины…
– Малина! – с ожидаемым восторгом воскликнул он, начав запихивать немытые ягоды.
Правда, делал это осторожно, чтобы прозрачный блеск на губах продержался дольше. Каждый из моей дивной компании знал, как Макси любил малину, но никто с ажиотажем не разделял это пристрастие.
– Может, позавтракаем? – с надеждой в голосе предложил парень, дожевывая любимые ягоды.
– Ты ж уже поел, – с раздражением сказала Лоран, очищая себе вареное яйцо.
Хм, певичка сегодня не в духе? А, она ж слишком рано встала.
– Мы ж проснулись в пять часов утра, и уже тогда я хотел есть. Поэтому и не наелся, – чуть обиженно пробубнил он.
Позавтракав все вместе готовыми бутербродами и вареными яйцами, мы принялись рассказывать друг другу о том, как провели начало каникул. Не видевшись пол лета, каждый мог рассказать что-то интересное. Я только внимательно выслушивала монологи других и оговорилась парочкой фраз о паршивом отдыхе на море. Жаль, что я с ними не могла поделиться всем. Но я сама хотела подзабыть летние происшествия… Разгорелся спор о каком-то странном явлении. Я замолчала пуще, вслушиваясь в перепалку. Все дошло до того, что прибегли к самому главному и знающему существу – интернету.
– Ой, тут нет сети, – ошарашено сообщил Дэн, глядя на экран своего телефона.
– Хоть немного побудем без социальных сетей и форумов. Глаза отдохнут, – с легкой улыбкой нашла преимущества.
– Но, как мы с кем-то тогда свяжемся? – спросил Макси, заглядывая через плечо в телефон водителя.
– Хм… Не знаю.
Обеспокоенность так и сквозила на лицах. Пока все обдумывали, что делать в этой ситуации, Макси позеленел.
– Что-то мне не хорошо… – сдавленным шепотом проговорил он.
– Дать тебе угля? – спохватилась Лоран, собираясь в машине найти необходимое.
– Да, давай.
Через некоторое время уголь подействовал, и парень побежал в кусты. Но не успел: со рта пошла беловатая слизь прямо на траву, рядом с нашей стоянкой. В рвоте отсутствовали хоть небольшие остатки пищи или клятой малины, из-за которой, скорее всего, это все и случилось. Макси теперь стал белым.
– Странно, уголь же черным был… – тихо проговорил он, бредя.
– Боюсь, придется ехать обратно. Об него можно руку ошпарить, – определила я, коснувшись ладонью его лба.
– А, может, пройдет? – с надеждой предположила Нюша.
– Нет, собираемся и едем, – помрачнев, резко ответил Дэн.
Мы сложили вещи за десять минут и уселись в машину. Макси положил русую голову на колени девчонок и дрожал, хотя не издавал ни звука. Дэн ехал как можно быстрее по крутобокой земле леса. Это похоже скорее на скачки какие-то, а не на езду.
За сорок минут мы одолели максимум километра три, так и не выехав из чащи!
– Как я сюда добрался?! – нервно спросил наш водитель, ударив рукой об руль.
А еще через пять минут мы остановились.
– Я забыл залить бензин по дороге, – упавшим голосом проговорил он.
– Придурок, – только и ответила на эту новость я.
Дэн бы тоже что-то придумал на оскорбление, но он сильно нервничал, а потому невпопад кивнул головой. Может, и понимал, что правда.
– Мы должны его донести хоть до селения, – нашелся водитель, обернувшись к задним сидениям.
– Никого нести уже не надо, – всхлипывая, проговорила Лоран.
Малая просто надрывно, но беззвучно заливалась слезами. Наверное, у Нюши стресс. А Макси лежал у них на коленях и безразлично смотрел на спинку сидения Дэна. Странно – я впервые не ощутила отвращения к этому субъекту. Я дружила с нашим водителем, а тот в свою очередь общался с умершим. Так и познакомилась с Макси. Хотя с первой же минуты презирала его и подначивала. Хм, смерть его сделала лучше.
Я оторвалась от мыслей, услышав, как ныли девчонки, всеми силами отказывались вытаскивать тело из машины.
– Ладно, неженки, это сделаю я, – принялась вытаскивать.
Сделав это, услышала новую идею:
– Надо его похоронить.
Надо то надо, но перспектива отвратная. Для меня. Кто еще будет тут марать руки похоронами?
– Может, как-то дотащим его тело, – подал голос Дэн.
– Вряд ли. Вокруг – лес. Связи – нет. Бензина – нет. И, если отправляться к людям, то ближе в другую сторону, – заметила певичка.
– Почему?
– Я только вспомнила, что туда к краю леса ближе будет.
– Чего ты сразу это не сообщила?
– Забыла, – пожала плечами та.
– А коротким путем сможем отнести?
– Не получится, – встряла я. – Нести сможем я и ты. Видишь, в каком они состоянии? Нюша и Лори нам не помогут. К концу этих чащ все равно далековато, а тащит еще его? У нас еды на неделю, плюс-минус день-два – мертвые не едят. Нам может не хватить припасов. Да и жарко, значит, он будет быстрее разлагаться.
– Фу, не говори такие вещи, – скривила носик Лоран.
А я говорила! Потому, что не хотела нести труп своего… друга. Такое меня угнетало, ведь мертвым не место среди живых.
– Хорошо. Так что насчет похорон? – напомнил Дэн. – В речку кинем?
Как вариант.
– Не будем загрязнять реку трупами. Он дерево с оттопыренными корнями. Положим под корни Макси и прикроем ветками прорехи.
С моим предложением согласились. Каждый еще сказал что-то хорошее про него и называл почему-то Максимом, а потом помолчали минутку возле лесной домовины.
Четвертый час.
Справившись с морально тяжелой работой, все проголодались. Наспех вытащили еду, сели кругом на легких раскладных стульчиках и жрали. Именно жрали. Это могло показаться невежественным по отношению к умершему, но после потери все оказались шокированы, потому запихивались едой. Нервное. Даже Лоран не удержалась, хотя соблюдала до этого строгую диету. Нам понятно, что надо двигаться дальше – против течения реки, что текла по правую от нас руку. Но, ни у кого не было желания что-либо делать. И мы все сидели. Когда говорили, когда – нет. Я же устало прикрыла веками глаза. Печально за него, но… Страшно хотелось наворотить пакостей. Жутких пакостей. С кровью, кишками… Тьфу! Что за гадость в голову лезет? Может, последствия того же стресса?
Смеркалось. Дэн достал сухих веток, благо – лето на дворе. Разожгли костерок, подбрасывая новый сушняк. У Нюши появилась идея:
– Лори, может, споешь?
– Пусть.
Голос, как я уже упоминала, у нее неплох. При распеве, старании и должном желании она могла вытянуть и Evanescens «Bring me to life». Не все. Но так-сяк – могла. Смотря на обстоятельства, Лоран запела Мельницу «Двери Тамерлана».
Где-то на средине песни Дэн встал и попятился назад.
– Что такое? – остановившись, удивилась певичка.
Я наконец-то увидел… Тьфу, увидела… И схватила недавно подброшенную в кострище ветку. Создания, которые направлялись на Лори, повернули на меня, как только я ступила шаг в их сторону. Певица, что сидела к ним спиной, молча уставилась на меня. Как только длинноногие, черные, короткошерстные твари с белыми белками вместо глаз появились в ее поле зрения, Лоран не выдержала и завизжала. Существа немедленно отреагировали на это, развернувшись, пригнули на нее и принялись кромсать девушку пятисантиметровыми когтями. Их было двое. Левого я откинула горящей палкой, наступила и с остервенением продолжила дубасить тварь.
– Дэн, помоги! – перекричала верезг Лори я.
Вместо того в битву со вторым вступила Нюша. Она тоже верещала, но вместе с проскальзывающей хорошей бранью, которую от нее никогда не слышала. Девчонка топталась по своей жертве, хотя ничего целого в создании уже не осталось. Я тем временем закончила со своим.
– Хорошо, что они приблизительно пятьдесят сантиметров в высоту, семьдесят в длину и двадцать в высоту: мелкие, – чего-то отметила я.
Подойдя к певице, я увидела, что она дышит. Уже хорошо. С полупрозрачной майкой можно смело прощаться – одни лоскутки. С карьерой эстрадной певицы – тоже. Ее пышная грудь превратилась в месиво. С лицом тоже не все хорошо: от левого глаза до средины щеки шел глубокий разрез; казалось, что глазное яблоко вот-вот выпадет. Цвет волос «свежая кровь» не оправдывал названия. Да, захотела провести «нормальный» день рождения. Хотя от существ ничем магическим и не пахло.
– Нюша, принеси аптечку с машины.
Девчонка мигом выполнила поручение. Я принялась бинтовать Лори, дав перед этим обезболивающее.
– Спасибо, – пересиливая себя, прошептала девушка.
– Молчи… Дэн, надо переплыть реку. Возможно, эти твари где-то рядом, поэтому лучше покинуть этот берег. Возьмем некоторые продукты, две палатки (третья – лишняя), стульчики брать не будем. Нюша переплывет со мной, придерживая Лоран, а ты пристроишь себе на спину снаряжение.
– Может, утром? И не факт, что там безопаснее.
– Нет, они могут на нас во сне напасть. А там… Тут точно опасно.
Переплыть реку сложнее, чем думалось. Ширина мала, но скорость течения поражала мое воображение. Даже тяжесть певицы никак не сказывалась на то, как нас уносило в сторону. Я постоянно оглядывалась на малую, беспокоясь, чтобы она не утонула. Рядом стонал Дэн, перебирая руками и ногами.
Вылезли на берег, разбили лагерь. Некоторые вещи пришлось высушивать на наново зажженном костре. Поужинали, хотя в этот раз кусок горло не лез – вид обезображенной девушки вызывал неприятные ощущения. Переговаривались шепотом, боясь непонятных созданий. Лори лежала рядом со мной, и я заметила, как ее новая «маечка» из бинтов не белая или серая, а темно-красная, местами – коричневатая.
– Я, наверное, умру от потери крови, – слабо сказало ко мне ее подранное лицо.
Я не ответила…
Нюша всхлипывала, прижимаясь к моему боку (нашла к кому). Дэн сидел, нахмурившись, склонив свою черную голову.
– Когда мы его положили под корни, я приметил, что у него так и держался немного высохший блеск на губах и прозрачный лак на ногтях.
– Заткнись! – вспылила я на нашего водителя.
– Я буду с тобой в палатке спать, – тихо заявила малая и еще больше прильнула ко мне.
– Со мной?
– Угу…
Утром Нюша вновь прыгнула в воду, словно вчерашнего купания не хватило. Лоран была жива, и мы с водителем сконструировали с одной палатки носилки для нее. Потом, позавтракав, пошли против течения реки.
– Смотрите, – фабрика! – приметил парень, что шел впереди меня, тащив на пару певицу.
Мы присмотрелись. Вскоре мы находились во дворе здания.
– Кажется, она безлюдная, – сказала я, видя заброшенность этого места.
Наш энтузиазм пропал. Но загорелся пока незначительный интерес. Мы положили певичку на землю и осматривались вокруг…
– Лори, Лори, Лори… – стояла на коленях Нюша и легонько била девушку ладошками по ее подранным щекам. – Лори? Лори?
Я ударила малую по голове, и та упала рядом с носилками – не люблю нытье. Таким образом, я вывела девчушку из оцепенения, а Дэн осмотрел Лоран.
– Она мертва, – констатировал он.
Помолчали.
– Может, зайдем в здание? Там будет безопаснее, – через минуту предложил парень.
– Может, – поддержала идею я.
Мы оставили снаружи вещи и осторожно вошли в фабрику, взяв и мертвую певицу (Зачем? Кто сейчас вспомнит). В ней оказалось темно и сыро. Мутноватый свет едва пробивался сквозь грязные окна. Противоположная стена от входа частично завалена. На полу видны трещины, а в самом помещении царил бардак из… станков? Или, что это?
– Любопытно, а чего это место покинуто? – спросил водитель.
Его вопрос эхом стал отбиваться от стен, как звуки наших шагов. Акустика прекрасная. В ответ на интерес Дэна из щелей принялись выкарабкиваться известные нам существа. Парень мигом бросил носилки и побежал к выходу. Нюша без промедления бросилась в ту же сторону. А за ними поспешила целая стая.
– Эй! – крикнула я тварям.
Они тут же последовали на мой голос. Когда ко мне осталось шагов десять, я скользнула по относительно незахламленному участку пола носилки в их сторону и сама устремилась к дверям. Часть существ было сбито, часть приостановилась, часть поспешила к трупу. Похоже, моя жертва пришлась им по душе – за мной не погнались.
Выбежав из здания, я увидела уцелевших друзей, которые торопливо глотали воздух.
– Вот почему, – самому себе сообщил Дэн.
Я подошла к окну, чтобы посмотреть ли возможно преследование этих тварей… Весь мой завтрак резко очутился на траве, когда я осознала увиденное. Они раздирали мертвое тело на куски и пожирали их. Один достал тот злополучный левый глаз и полностью запихнул себе в пасть. Большая часть копошилась возле изуродованных грудей (филе?). А «неудачники» кромсали ноги.
– Что там? – Нюша попыталась заглянуть в окно.
Я со всей силы толкнула ее в противоположную сторону так, что девчонка упала.
– За что?! – ответный вопль негодования.
– Не кричи. Они могут нас заметить. И, тебе лучше туда не смотреть.
Я услышала, что у кого-то тоже приступ рвоты. Дэн решил взглянуть в другое окно – вот и получилось.
– Да, Нюш, лучше не смотри, – слабым голосом прошептал он.
– Желудок ни к черту? – не удержалась почему-то я.
– Словно у тебя крепче…
Кажется, должна была б стоять мертвая тишина. Но ее прерывало чавканье тварей, слышимое даже за стеной. Еще воробьи (и такие есть) нагло щебетали что-то свое. И настолько нагло, что малая побежала к ним.
– Ой, какой славненький!
Одна птичка безбоязненно села ей на плечо, и девчонка принялась ее гладить. Хорошо, что Нюська как-то отвлекается и почти не плачет.
– Я тоже так хочу, – заявил парень, протянув воробью руку.
Пернатое схватило клювом его палец и улетело.
– Зараза! – со злостью воскликнул Дэн, заметив, что палец кровоточит.
– Глупая птица, а ты – еще дурнее! – вспылила я, осознав, что может случиться заражение крови. – Давай сюда руку, йодом залью. Не хватало, чтобы ты от «заразы» умер.
– Не каркай.
Аптечку мы чудом сохранили. Как оказалось – не зря. Закончив обезвреживать и бинтовать ранение, я предложила убираться подальше от фабрики. Идею поддержали единогласно. Пока шли дальше, я нервно посматривала на парня. Мне представлялось, что укус воробья – знак смерти. И где тут поможет энергетика? Или моя истинная форма? Как будущий некромаг, я понял свое бессилие остановить болезнь, излечить кого-то… Хм, «понял»? Впоследствии стресса мысленно заговариваюсь в мужском роде? Плохо.
Я потрусила головой, отгоняя возникшие странности. Взглянула на выживших друзей и застыла. Нет, с ними все вроде в порядке, но с природой…
– Мне чудится или на кленовых листьях появились желтые пятна?..
Лес увядал. А мы уперто брели, пытаясь найти из него выход. Постепенно, морально и физически утомившись, остановились на привал. Дело шло к сумеркам, и хороший сон нам не помешает. Разместились все в одной палатке – для надежности. Нас за всю ночь никто не потревожил.
Следующим утром девчонка опять прыгнула в воду. Поплавала. Потом мы собрали все вещи и вновь отправились вперед. Плохое предчувствие насчет Дэна меня не покидало, но причин для беспокойств нет. Вообще весь день прошел без «потерь». «Бог любит число три» – вспомнились слова бабушки. Может, поэтому на третий день кемпинга все нормально? Если только не вспоминать про полностью позолоченные листья. Да и прохладно становилось. А сейчас – семнадцатое июля.
Восемнадцатого проснулись рано – спать никому долго не хотелось. Нюша побежала на традиционные водные процедуры, а мы с Дэном принялись за завтрак.
– Какая она все-таки смешная, – с улыбкой подметил парень.
– Такая, как и я в свои тринадцать…
– Ты так это печально сказала, старушка! – рассмеялся Дэн.
– Да, дедуля, – грустно усмехнулся в ответ я. – Ладно, пойду, тоже в речушке помоюсь…
– Знаешь, иногда у меня возникает подозрение, что плаванием она себя успокаивает.
– Всяко лучше, нежели бы она тут раскисала каждое утро.
Я подошла к воде.
– Дэн!
Он быстро подбежал ко мне, и я указала ему на белую точку Нюшиных волос, что уменьшались под толщей воды.
– Как?.. – только и выдохнул парень, усевшись на пожелтевшую траву, глядя на уменьшающуюся точку, что подвинулась за течением.
Я присела и коснулась пальцами воды.
– Ледяная. Наверное, малую схватили судороги, и она не смогла выплыть на поверхность.
Я впервые увидел, как Дэн плачет. Я же был спокоен. Даже приятно как-то…
– Аучь, за что?!
Я встряхнула головой, отгоняя наваждение. На щеке парня красовались три красные полосы. Я и не заметила, как поднялась и ударила его? Хм, можно разбираться, что происходит с моей психикой, а можно двигаться дальше от этого места.
– Извини, – таких усилий для этого я раньше никогда не прилагала. –Надо идти, несмотря ни на что. С мертвыми мы ничего уже не сделаем.
– Мы все тут умрем, – ошарашено потирая щеку, прошептал Дэн. – Как листья, которые в июле – красные. Уверен, завтра или послезавтра оно опадет.
– Опадет, а мы – выживем. Идем. К границе леса немного по идее.
Таким образом, не затратив особых усилий, я его уговорила…
День выдался грустным, как и дождь, что пошел под вечер. Все напоминало об осени, хотя ее и близко быть пока не должно.
Вдвоем мы наспех поставили палатку и залезли в нее, спрятавшись от капель. Спать мне не хотелось, хоть мелодия дождя к этому способствовала. Парню, видимо, тоже не спалось: он ненавязчиво положил руку мне на плечо и прижал к себе. Меня же всю передернуло от омерзения. Кто он такой, чтобы ко мне прикасаться? Обычный человечишка?.. Неизвестно чем (а, может, и известно) эти все «обнимашки» б закончились, если бы я не оттолкнула его руку, забившись в противоположный угол нашего «крова». Испытывая сильное желание покалечить Дэна, я старалась отодвинуться от него подальше. Благо, он больше не приставал.
Шли молча. Может, он на меня обиделся? Я сам не понимал, что меня вчера задело. Ну, положил руку, и что? С другой стороны – как-то к его обидчивости мне безразлично.
Снова вечер. Унылый, пусть дождь не шел. Дэн стругал ножичком не совсем промокшие палочки – на костер.
– Нас вчера осталось двое, – медленно проговорил он, сосредоточившись на своем занятии.
– Да, – только и ответила я.
– А сегодня – один.
Он резко ударил себя ножом в сердце. Быстро и точно… «Куда Дэн ходил? На самбо?» – туманно вертелись мысли…

– Поздравляю!
О, а это я говорю сейчас, в мой день рождения, хмурым утром. Я не знаю, почему утро угрюмое во время моего праздника. А вот почему грустный Дэн – знаю: он разговаривать не может.
– Дэн, уже двадцатое июля – мой день рождения. Почему ты меня не поздравляешь? Ради этого мы отправились в этот проклятый лес. Помнишь, сколько нас было? Помнишь, какие красивые были деревья? Жаль, что листва их опала. Но – какая она прекрасная! Как судорожно, упав на землю, она собирается в кучки, чтобы согреться!.. Почему ты не поздравил меня до того, как покончил жизнь самоубийством? Это так невежливо! Особенно, когда имениннику исполняется шестнадцать лет! Хочешь шампанского? Я на тебя не обижаюсь… Ах, извини, ты ж не пьешь! Но вчера, во время обеда, ты хотел закурить! Я поооомню! Хи-хи. Нельзя курить в лесу, понимаешь? Экспешиали летом! А то, что ты не пьешь – это хорошо. Только не пойму – почему ты бутылку эту до конца тащил? Я ведь трезвенница. Вернее – была ею. Дэн?
Я сделал движение рукой с шампанским в его сторону, и часть жидкости вылилось на труп.
– О, теперь ты вкусненький!
И я с жаром приложилась к бутылке. И еще раз. Еще…
С недопитым шампанским я побежала лесом. Без ничего. Просто.
К вечеру я протрезвела от такой пробежки. Сперва мне казалось, что я до сих пор пьяна, ведь все вокруг выглядело белым. Затем до меня дошло – это снег. Как долго он падал с неба? Как долго будет падать? В голове возникла картинка: тело Дэна, припорошенное белой крупой. С самого утра снегопад?
Деревья стояли голые. Изредка проглядывали коричневые листья из-под белого покрывала. На речке плыли тонкие кусочки льда. Холодно.
Иду против течения руки. Бутылку куда-то закинула, так и недопив. Я руками немощно растирала плечи, пытаясь согреться. Но, я ж – демон, я не могу умереть оттого, что просто замерзну… Надо идти вперед.
Неожиданно, река завернула влево. Деревья исчезли. Впереди увидела неестественное свечение. Я упала на колени, не веря в свое счастье.
– Поздравляю…
Это свет фонарей большого города…

Почему я выжила? Может потому, что я именинница? Бред. Но отбрасывать факт странного спасения от этой зимы – глупость. За границей же леса продолжало царствовать лето – это вдохновляло. Несмотря на позднее время, слышался шум редко проезжающих машин. Значит, рядом есть шоссе. Уже хорошо. Лишь денег с собой не имелось… Пусть, с этим разберусь!
Потратил минут пять неспешной ходьбы, чтобы добраться до дороги. Она освещалась привычными фонарями, что озаряли местность вокруг электрическим оранжевым светом. Машины не наблюдались. Что ж, постою, подожду.
Первый же автомобиль стал моей целью. На удивление, водитель быстро среагировал на мою худощавую фигурку, затормозил.
– Подвезете до Киева? – подрагивающим голосом пролепетала я.
– А че нет? Садись! – он хлопнул ладонью на переднее сидение.
Обрадовавшись, я плюхнулась на предложенное место.
Закрыв за собой дверь, я сжалась на не очень удобном сидении… Жигулей? Вроде они. Но голова так раскалывалась, что соображать что-то можно лишь вяло и болезненно.
Мужчину я не рассмотрела. Зачем? Везет, и ладно. Он со мной после того короткого диалога не разговаривал. Едем плавно или – показалось? С нашими рытвинами на дорогах редко, когда машина не скачет. Во всяком случае – жаловаться не на что. Я даже чуть задремала…
Автомобиль дернулся. Нет, это по инерции дернулось мое тело, ведь машина остановилась. Выглянув в окно, я увидела лес.
– Вот и «Киев», – как-то самодовольно проговорил дядька.
Я повернулась к этому чуду «под сорок» и вздрогнула. Столько ненависти, как той, что ощутила при взгляде на его довольную ухмылку, мне не доводилось испытывать. И столько омерзения. Я никому никогда не нравилась – внешностью вышла мужиковатой. Но эту тварь подобное не волновало! Почти физически чувствуя его намерения, я прислонилась спиной к двери, закрывая правой рукой глаза. Нет, я…
Все разрешилось в один миг. Следующее, что мне пришлось увидеть, было перекошенное лицо мужчины и моя рука, сжимающая его горло.
– Дяденька, это не Киевввффф…
Он поспешно закивал головой, отчего несколько отросших когтей впилось в его подбородок. Выступили капельки крови. Но, мне настолько было противно просто прикасаться к этому индивиду, что даже на это не обратила внимание.
Машина тронулась. Я чуть успокоилась и вернула ногти в нормальное, человеческое состояние. Хоть я не перевоплотилась полностью, но все тело ломило. Жарко… Вновь умостившись на сидении, принялась рассматривать пробегающие мимо пейзажи. В мыслях – пустота. Скорей бы домой.
Я вновь заснула. Разбудило легкое прикосновение мужчины к моему плечу.
– Куда именно тебя отвезти?
– Киев, – недовольно и сонно пробурчала я.
– Куда в Киеве.
– Ревуцкого 35.
Больше не трогали…

Я вернулся. Дядька исполнил свое обещание – подвез к самому дому. Как добиралась, прорывалась к квартире – не помню. Много чего не помню. Это настораживало.
От родителей посыпались вопросы. Я устало отвечал: не знаю, не знаю, не знаю, пока это их не разозлило. Крики рассерженной матери сильно напрягали – пошел в комнату. Плюхнулся на кровать. Опять сон.
Кто бы мог подумать, что это лишь начало моих бед? Расспросы не прекращались. К каждому дню я приступала с ответом на вопрос «что у вас случилось?». Ответ следующий: «Не знаю». Иногда: «Ничего особого». Редко: «Мама, отстань». Добавляли соли учащенные визиты родителей моих погибших друзей. В таком случае – закрывала дверь в комнату и держала ее до последнего. Я ни с кем не хотела разговаривать, а уж тем более с ними! Один сильно настырный папаша таки ворвался в мою «крепость».
Вижу – лицо знакомое. Да, чей-то отец. Но – чей, как зовут, где работает, сколько лет? Столько неясного. Я ведь когда-то это знала… Сейчас же так лень напрягаться и вспоминать эту ненужную информацию! Меня это раздражало, а, значит, и вошедший мужчина тоже нервировал.
Я посмотрела на него. Он побагровел, собирался что-то гневно высказать, но, такой же багровый, вышел из комнаты.
– Вы видели? У нее зрачки!..
Потом я не вслушивалась. Неинтересно. Ну, зрачки. У меня зрачки, у него, у всех. И что?
– Нормальные у нее зрачки, – на секунду заглянув и посмотрев мне в глаза, сказал мой отец.
И оставил меня в покое…
После инцидента со «зрачками» врываться в комнату перестали. Но еще не единожды во сне я слышала: «Вы видели?..». После приезда вести стала самый настоящий, паразитический образ жизнь. Могла днями валяться на постели, выходя только в туалет и в кухню. Пытались пару раз привести психолога. Привели. С моей стороны реакции никакой не было. Тупо отвечала на вопросы так же, как родителям: «Не знаю». Удалось расслышать свой «диагноз». Оказывается, я полностью ушла во внутренний мир. Звучит логично. Но, как по мне, это неправда. Я всего-навсего решила немного отдохнуть. А потом вернусь к жизни…
Очередного утра очнулась с осознанием того, что я давно ничего не печатала. Заглянула в календарь на мобильном: двадцать восьмое июля! Боже, а ведь второго августа я уезжаю в лагерь! Как же конкурс? Хорошо, что я отказалась от продолжения дуэли на форуме – меньше работы. Но, как я успею? Еще и отзыв на одну из книжек так и не написан.
Позавтракала, собралась, поехала на Петровку. Словно угорелая бегала между книжными рядами в поисках «Охотника за головами» Манасыпова. Удача мне улыбнулась, пусть в другом ракурсе, нежели я ожидала. На оной из раскладок увидел другой роман – «Солдат – всегда солдат» Трофимова. Я два месяца высматривала эту книгу, расспрашивала про нее. И вот – наконец-то могу ее приобрести!
– Сколько у вас Трофимов? – спрашиваю вернувшегося продавца.
– Кто?
– Трофимов. Роман – «Солдат – всегда солдат».
– А разве такая есть?
Ступор. Через секунду:
– Вон же книга лежит…
– Аааааа, эта, – «прозрел» мужчина. – Недавно завезли – не успел привыкнуть. Пятьдесят гривен.
Привыкнуть? Да она уже полтора месяца, как в печать вышла! Но, не суть.
Забираю роман, сажусь на метро – еду домой. Книга в руках как-то успокаивала и согревала, мол, все нормально, все хорошо. Принялась за чтение, чтобы не терять время. Увлеклась. Чисто на автомате перешла на свою линию, а потом вышла на Харьковской. Читаю. Чувствую чужие взгляды, но угрозы от них нет. Вот в такой благодати добралась до квартиры, и целый день на заинтересованной волне просидела в кровати. Кажется, родители обрадовались, что я немного «расшевелилась», но в десять вечера меня настойчиво укладывали спать. Уложили. Наступил звездный час фонарика…
Умываюсь утром. С зеркала на меня смотрело белобрысое нечто с небольшими синяками под веками – признак ночи без сна. Но я был доволен – роман прочитан, накатаю по нему отзыв и отправлю в журнал.
За день помимо отзыва успела нарваться на очередную дуэль и немного попечатать конкурсную работу. Незнакомые люди писали в Скайпе сообщения по типу: «Куда ты пропала?», «Что случилось?», «Где все это время была?». Не пойму, почему, но им я рассказывала честно. Постепенно вспоминала, кто это, как познакомилась… Заинтригована воспоминаниями, принялась ворошить истории переписок. Зря это сделал. Информация хлынула болезненным потоком, измучив меня. Зато понятно, кто эти слишком дружелюбные люди.
Глаза случайно замерли на одной аватарке. Тоже в Скайпе. Этот человек на связи, но он единственный ничего мне не написал. Его картинка вызвала смутные ощущения, отчего я невольно поморщился. Неправильно, тут не так… Я уже навел курсор, чтобы увидеть предыдущие сообщения, но что-то меня остановило. Не стоит.
Я вновь испытала тот круговорот виртуальной жизни. Все быстро, динамично, мгновенно! Ощущение, словно ты ожил. Скоротечность событий в интернете меня разбудила и отвлекла от гнетущей потери стольких людей…
Но долго так отвлекаться я не смог. Пришлось бегать по врачам за справками в лагерь, делать ученический на всякий случай, узнавать о паспорте… Предстоящая поездка мне по душе: много экскурсий. Но в минус шло: математические игры (из-за которых туда и еду) и надобность уживаться с коллективом. Особенно с каким-то киевским мальчишкой, что едет по той же причине.



Самый обычный пацанчик. Каштановые волосы, карие глаза, выше меня на полголовы… Единственная примета, за которой его можно отличить, это пухловатые губы. Несмотря на такую совершенно типичную «картину», я довольна. Уже по внешности и одежде видно, что не мажор, не слащавый мальчик. Хотя изюминка ему б не помешала…
Когда сели все вместе в поезд (я с завучем и он с учительницей физики) и он выдвинулся, «старшее поколение» нашло общий язык. Я только и слышала о уроках, о школе, тихо сидя в углу купе. Рома… так вроде зовут?.. особо и сам в разговор учителей не встревал и со мной заговорить не пытался. Благодать. Но это продолжалось недолго. Две Елены, Николаевна и Александровна, принялись расспрашивать нас о достижениях. Если парень еще мог отвертеться, то я под напором завуча сдавал позиции… Да, что скрывать, про творчество рассказывать тоже приятно. О, а вот активные действия со стороны Ромы – вышел из купе. На меня тут же насели учителя, улучив момент:
– Ну, разговори его, бери инициативу в свои руки. Он у нас мальчик скромный, – Елена Александровна.
– И вправду, а то сидите оба и молчите, а мы все говорим… – моя Елена Николаевна.
– Ну, мы ж не замуж за него предлагаем. Поговорите, пока в поезде едем, а там – как получится…
Думаю, выражение моего лица сложно предугадать. Если внутри бушевало естественное негодование и возмущение, то внешне я улыбалась и соглашалась с просьбами. А там – «как получится»? Ооооо, замечательно получится! Ведь план действий нарисовался сразу: сперва увлекаю его разговором, потом провоцирую на грубость, злость. Когда этот негатив выплеснется на меня – делаю лицо «кирпичом» и сообщаю, что, наверное, характерами не сошлись. Но я – старалась! На этом наше общение закончится…
Он вернулся. Через некоторое время поезд останавливается на пять минут, и наши преподавательницы идут дышать свежим воздухом. Смотрю – Рома сразу в наушники (он пытался их одеть и до этого, но – не давали возможности). Хм, музыку любит? Хорошо.
– Какой жанр слушаешь?
Он понял, что я что-то говорю, но, что именно – не разобрал. Переспросил. Повторила…
Разговоры велись до трех часов ночи. Потом учителя скомандовали отбой и попросили поставить будильники на полпятого, чтобы выйти на станции «Джанкой» и там тоже подышать воздухом. Будильники-то поставили, но – кто проснулся? Первым сон слетел с меня. Когда я услышала мерзкий будильник Ромы, то испытала лишь укол интереса: проснется, нет? Прошло пять минут, когда он наконец-то его услышал… Звук сидел у меня уже в печенках.
Елена Александровна спокойно пошла в туалет, потом вернулась и заснула. Мой же завуч открыла глаза, сказала, что слишком холодно, и провалилась опять в сон. Мы же с пацанчиком бодрствовали, перебиваясь разговорами до утра. Признаюсь, под конец я даже надеялась, что нас так вчетвером поселят в одну комнату.
Нельзя не упомянуть трехчасовую поездку до Ялты на автобусе, что в дороге сломался и добродушного таксиста, который подвез к Ливадии. Измученные, потные, грязные в час дня мы прибыли в санаторную школу-интернат, где и расположился лагерь для победителей конкурса. Там нас расселили по разным «углам»: учителя на первом этаже, мы – на втором, но в разных крылах. Я испытал настоящий шок, когда увидел, что в комнате кроме меня еще девять человек… Ну, пять, ну, три… Девять?! Как я тут жить десять дней буду? Увы, десять дней прошли быстро.
Всего рассказать просто нереально. Все мои «соседи» по комнате оказались очень дружелюбными и хорошими девчонками. Будучи в постоянных разъездах по экскурсионным местам, я не могла толком со всеми раззнакомиться. Но реакция на меня была странной. Ладно, с одной я быстро сдружилась – она в прошлом, да, чувствую – в будущем, была готом. Похожий стиль, жанр в музыке – рок, обе любим литературу. На остальных произвела ошеломляющее впечатление. Одна даже побаивалась сначала меня. Почему? Наверное, грубый мужской стиль под «металлиста» и немного нервная эмоциональная активность сделали свое дело. Но довольно быстро все поняли, что агрессии, так каковой, от меня не идет. Я, сама ощутив, что особо никто не задирается и не выпендривается – успокоилась. В такой оптимальной обстановке грех не развернуться…
Понятное дело, больше всего я общалась с Ромой и Мариной (бывшей готкой). И, разве я мог удержаться от эксперимента над ними? В Вирте я так привык устраивать проверки, тесты, менять подходы к людям или нарочно выстраивать словесные обороты и оценивать реакцию, что не мог без этого обойтись. Более того – я в открытую говорил, что экспериментирую над ними! Все заключалось в том, что я мальчишке рассказывала про Марину, а ей – про него…
Девчонка начала беситься с того, что я больше времени провожу с Ромой. Я это ему рассказала. А потом ей доложила о его реакции на мое сообщение. Жаль только, что пацан оказался слишком апатичным пофигистом. Даже, когда я его била, он никак не реагировал особо. Слушая же о Марине, он только смеялся, но ничего большего добиться я не смогла… В случае с девчонкой – совершенно наоборот. Она била меня подушками, швырялась своей косметичкой, приветствовала меня «стервой и козой», но все равно продолжала со мной общаться. Когда я ей напоминала, что скоро мы разъедемся, она обижалась и просила об этом не говорить. Если подводить итог, то от этих двоих я в шоке.
В лагере могу выделить два запоминающихся момента: «Математическая карусель», когда в команде мальчишек решала задачки и, когда получила сертификат… Помимо «Карусели» провели с первых дней стандартный конкурс «Кенгуру» из-за которого вся эта поездка. В нем я набрала меньше всего баллов в сравнении с моими обычными результатами. Конечно, я расстроился. Марина, ей спасибо, единственная, кто в тот момент остался. В то время как Рома несколько раз прошел мимо… За день до этого я вылила ему на голову воду за то, что он отказался от моего кофе, а потом одаряла злобными взглядами за его равнодушие. Он даже получил кличку «Макаронина». Но мое поведение не может быть поводом для того, чтобы меня игнорировать…
Возможно, это предсказуемо, но я отошла от уныния из-за результатов быстро и уже убегала от Марины, которая преследовала меня с полотенцем. Визг с моей стороны еще тот, зато так весело в этот момент было.
В очередной раз успокоившись, Марина мне говорит:
– Я несколько минут назад говорила с Ромой. Он сказал, что он не пофигист.
– Ты с ним разговаривала? – от удивления я даже открыл рот.
Принялся понемногу вытягивать из нее информацию. Оказывается, он все это время не подходил по тому, что не знал, что сказать и думал, будто я его ненавижу… Несколько раз переспросив о верности этих утверждений, побежал в комнату мальчиков.
– Ты разговаривал с Мариной? – с ходу выпалила я.
– Да.
– Ты и вправду думаешь, что я тебя ненавижу? – присаживаюсь на чужую кровать.
– Ну, ты меня облила, бросаешь злобные взгляды. Что я еще мог подумать? – криво улыбнувшись, Рома присел на своей кровати (до этого лежал и слушал музыку).
Как же злилась девчонка, когда узнала, что из-за ее вмешательства мы все разъяснили…

Как же мне сейчас приятно урывками вспоминать эти совершенно обыденные и нормальные вещи! Двадцать восьмое августа. Я, наспех справившись с дуэлью, написав две третьих конкурсной работы, не подготовившись к школе, сейчас тратил свое время на Мертвый Лес.
– Демоняка, не тормози, слева! – голос Наты, что отмахивалась от странного сгустка перочинным ножичком.
Действительно, с моей левой стороны появилось еще одно щупальце Грани. Я его не заметила, ведь постоянно поддерживать свое зрение не могла. Полоснула отросток когтями. Убрался. Еще один…
Где-то позади лежал без чувств Димка. Он даже не вступал в противостояние – обморок от переизбытка негативной энергии. Мы же с Наташкой, как два далеко не светлых мага, со скрипом выдерживали напор Грани. А она рвалась дальше – за очерченные заборчиком кордоны. Сгустки, нити, пятна ее энергии возникали сами по себе, хорошо, что недалеко действовали. Как сумасшедшие, мы бегали по границе, пытаясь устранить ее продвижение. Жаль, не всегда удачно…
– Демоняка!..
Ната еще взмахивала заговоренным кинжалом, но ее всю уже обвивала Грань. Бросив свою часть «работы», я поспешила к ней. Но успела к тому, как ее утащило в Мертвый Лес.
Я застыл. За спиной – бесчувственный человек. Перед лицом – бушевавший лес с молодым демонологом внутри. Соваться туда теперь ни в коем случае нельзя (мало ли, что будет), и бросить друга на произвол – тоже. Но внезапно пришло осознание – а, что я смогу снаружи сделать? Как можно разрешить проблему, не вникая в нее?.. Набрав побольше воздуха, я кинулся в аномалию.
Такое ощущение, что в лесу наступила ночь. Все прошедшее время продолжался пасмурный день, а сейчас пришел долгожданный отдых. Или – работа. Как уж посмотреть. Здесь и раньше тени не выделялись, но никогда не было странной двухмерности. Все словно картонное, нарисованное. И я бежал в виде плоской картинки, наверное. За стволом каждого дерева чудились существа. Не живые, не мертвые. Снова – по моим впечатлениям. Но я торопился разыскать Наташу, не обращая на показавшихся мне созданий никакого внимания. Внутри же стало мертвенно и пусто. Возможно, я бы даже лег отдохнуть в этом месте, если бы не вспыхивала снова цель, побуждая к поискам друга. Она и заставляла метаться от дерева к дереву, в попытках разглядеть знакомого человека. Внезапно я заметил движущуюся тень. Может, это она?
Ускорился. Силуэт двигался вперед, отдаляясь от меня. Но вскоре я начал догонять тень. Оставалось приблизительно десять шагов, как я в темноте смог различить, что это не Ната. В эту же секунду фигура взмахнула «рукой» и я потерял сознание…
Очнулся. Ничего не видно. В голове прошелестел мысленный вздох – плох тот демон, что позволяет себе в обморок падать. Или я не сам лишился сознания? Неважно. Если демон теряет рассудок или падает без чувств, то он слаб и остальное не имеет значения… Хм, откуда у меня такие рассуждения?
– Это нормально. Ты вспоминаешь. Хех, дорого мне раньше обошлась твоя смерть.
Голос казался усталым и безразличным. По-прежнему ничего не видно.
– Я ведь раньше не был человеком, – ни с того, ни с сего сказал я.
– Верно. И сегодня ты им не являешься. Хоть многого не помнишь и не умеешь…
– Вы говорили, что моя смерть обошлась дорого…
– Да, а недавно ты стал еще возвращаться.
– Но вы меня не убьете снова, – почувствовав чужую злобу, я схватился за шею – она начала болеть. – В прошлый раз мне отрубили голову?
– Не совсем. Я отсек ее на скаку.
Тут мне пришло небольшое озарение. Стали вспоминаться сны, которые улетучивались утром: тряска, пасмурное небо, солнце, которое ни разу так и не выглянуло, крики… Музыка. Какой-то берег. Скачка. Сильнее, сильнее. Удар… Шея отозвалась резкой болью вновь. Хм, вот почему я не мог нормально читать про то, как кому-то отрезали голову…
– Все равно вы не убьете, – с непонятной отстраненностью утверждал я.
– Увы, пока ты прав. Ты поменялся, а, значит, твои позиции тоже другие. Вернее, их у тебя пока нет.
– И вы не имеете возможности лишать жизни того, кто нейтрален. Кто не принял одну из сторон, – мысленно улыбнулся, вспомнив одни из элементарных законов. Знать бы, что еще за законы…
– Я хочу вспомнить все, – решил озвучить свое желание. – Вы же помните?
– Я нарушил, затащив тебя сюда, но я сам хочу, чтобы память к тебе вернулась…
Услышав знакомый шелест, я весь напрягся. Неожиданно мне это все опротивело. Внутреннее отторжение было не беспочвенно, но, что его возбудило – я не знал. И чужое желание явно мне добра не сулило.
– Вы сюда меня притащили, чтобы я скорее вспоминал, – до меня дошло, – Тогда вы сможете меня убить?.. Стоп. Друид, Грань, осенний лес летом, продвижение границы? Это все подстроено?
– ..Я искал тебя. Долго я тешил себя мыслью, что ты растворился. Что твой дух, душа – канули в небытие. Спустя множество столетий я вновь уловил, как твоя жизнь восстанавливается. А на, данный момент, – пытается вернуть свою силу. Я чувствовал приблизительно, где ты находишься. Но, чтобы тебя «проявить» пришлось подстроить столько всего. Да, все так. Друид? Всего образ, который так же быстро исчез, как и был создан. Грань? Она давно здесь, но использовать ее достаточно удобно. Та осень, когда погибли те четверо? Одна из проверок тебя (ты не раскрылся тогда). Я еще сомневался, когда ты боролся с тем, что вы назвали «Гранью» и ее продвижением. Но, шагнув за девчонкой, ты себя наконец-то раскрыл…
– Сомнения? Если вы могли определить, где приблизительно я, то, почему не распознали вблизи? То ж вы стояли на ступеньках домика?
– Я. А, почему не распознал? Браслеты ты ж не просто так носишь…
И тут я понял, что мои руки пусты. Вернее, на них ничего нет. Стало неуютнее. Поджав к себе ноги, я не знал, как выберусь из этой ситуации. Без защиты, без артефактов, без каких-либо значительных знаний… Меня нашли. Всю свою жизнь я подсознательно пытался скрыть собственное существование. То, что я не осознавал истинную свою сущность, то, что меня не ощущала Наташа, как живой организм, то, что воплощение оказалось болезненным, то, что я носил все больше и больше браслетов – все это, чтобы спрятаться. Меня обнаружили. Раскрыли. Ведь, разве можно удержаться от самого себя? От интереса к необычным вещам, который брал свое начало с детства?
– Как длительно будет мое пребывание здесь? – чуть пафосно спросил я.
– Пока все не вспомнишь.
– А, как вспомню, так и умру… За что вы хотите меня уничтожить, а, ведь именно этого вы добиваетесь?
– Память вернется – поймешь.
– Логично.
Я прикрыл глаза, хотя разницы никакой не было. Ждать, пока все свершится? Смешно. Вернуться? Как? Меня ж ничего не связывает с тем миром (вспомнилось, что так появился бы шанс)… Ничего? Та аватарка… Единственный человек, который не поинтересовался моим отсутствием. Что же там такое, если я психически не смог посмотреть переписку?..
Голова заныла. Все произошедшее в переписке точно намного «свежее», нежели мое прошлое, но при этом проще не стало. И тут я вспомнил…

Было пасмурное тридцать первое августа.
По улице шагал человек. Многие прохожие оборачивались ему в след, особенно мужчины. Последние не могли поверить в то, что идущий – женщина. Благо, сегодня немноголюдно и поэтому она меньше напрягалась.
Первее всего бросались ее белые волосы. Затем – черные зрачки на все глазное яблоко. На ухе примостилось металлическое украшение в виде дракона. Под черной курткой выглядывала футболка с волками. Руки, засунутые в карманы серо-голубых джинсов, были защищены множеством браслетов. На плече примостилась сумка с изображением черепов, в которой что-то тарахтело. А сама она, с синяками под глазами от недосыпов, лицом выглядела грубой и недоверчивой.
Мало кто знал, что вышедшая в дождливую погоду женщина, возвращалась с накупленными канцтоварами для школы. Мало кто мог подозревать, что ей всего шестнадцать. Мало кто знал, что еще совсем недавно ей случайно удалось вылезти из собственного сознания, куда ее поспешно запихнули. И еще меньше могли догадываться, какой далось это ценой…