Небо было покрыто угольными россыпями туманных облаков. Чернел рассвет, его давно ждали, поклоняясь сонному солнцу, предавая Богиню Луну. Алела тонкая полоска горизонта, странно извивающаяся в своем великолепии, обрамляя острые скалы высоких гор. Деревья стояли голые, совсем голые, стыдясь своего прошлого и не веря в призрачное будущее. Раздавался отдаленный, еле слышный стон. Плач юной девушки. Её слезы были невинны, когда-то...
Черный снег на сумрачный замок, Она этот мир сумела оставить, Алый укус на белеющей шее, Как провести две параллели?
Красные капли ее откровений. Немногие в том бою уцелели, "Уж лучше бы смерть..." - шептала она, Вдыхая мороз, ища колдуна.
Тонкие пальцы скользили во сне, Она не узнает, как верить весне, Одарена вечностью жить и молчать- Она ничего не сумеет сказать.
Её повелитель, Её властелин, Тьмы верный хранитель, он высший Вампир, Соткал облик солнца над млечной Луной, Рабыня твоя, я иду за тобой.
Душа опустела, не чувствует пульс И очень хотела б, ее не вернуть. Восстанет из мертвых, возьмет в руки меч, И взмахом жестоким - прочь голову с плеч.
Чернеет румянец на сонных щеках, Она не проснется, её мечта - прах.
Он молча стоял и смотрел. Сложно было что-либо сказать. Он пытался ее обратить. Она теперь призрак. Что ж получится с другой в другой раз в другое время. Раздавался отдаленный, еле слышный стон. Плач юной девушки. Её слезы были невинны, когда-то...
Кошка задумчиво в небо глядит: Может быть там колбаса пролетит! Мысль, что бывают еще чудеса, Даже приятнее, чем колбаса!
Холодно и немного жутко. Твое странное сердце, оно еще бьется. Я смотрю невидящими глазами, никогда не думала, что у меня будут такие глаза. НЕВИДЯЩИЕ, пустые, лишенные жизни, заколдованные. Ты - мой колдун. Я, если честно, не знаю, что пишу. Просто слова и строки сплетаются в предложения, но они не имеют особого смысла. Это такая маленькая история, которую читатель завтра забудет, а может, уже и сегодня, такое мое откровение, сладкое, слащаво обидное. Да! Это моя маленькая обида на весь мир. Говорят обычно: "Что ты дуешься на весь мир?" Так вот - это про меня. Сейчас. Сейчас я закрою шторы, вернее попрошу, чтобы их закрыли, выключили свет, пусть будет виден только краешек Луны, пожалуйста. Она такая белая, светлая. Я была такой же... Да нет! Вовсе я такой не была. Сейчас я странная, а раньше была обычная самая. Наверное, так будет правильнее сказать. Все равно расскажу. Про то, что я рассказала, сама не забуду, оставлю кусочек истории в памяти, островок моей жизни, того, что от нее осталось, если вообще что-либо осталось.
Все изменилось. Сначала Ты, потом Я. Ты изменился еще до меня, до встречи со мной. Глупо шутил, недопустимо смеялся, терял ценности. А была ли у тебя душа? Есть сердце - оно бьется. Значит, должна быть и душа.
Я подавляю смех. Он вырывается - правильная реакция на потрясение мозга (в психологическом смысле). Говорю прямо, пишу то, что думаю, иначе вообще запутаюсь.
Стены тут белые, кормят какой-то гадостью: мама готовит вкуснее, - но мне запрещают есть другую пищу. все изменилось в моей жизни: я уже над ней невластна. Раньше решала Я, а теперь решают за меня. Ну и пусть. Уже ничего не изменить. Голуби чиркают о подоконник своими грязными крыльями, словно спичками о коробок: сера, грязь, клокот. А может, и не голуби вовсе. Что бы они ночью тут делали. Страшно. Нет. Здесь безопасно. Он далеко. Я больше не слышу его мыслей. Сознание теряется... Мама!.. Мамочка...
Плавные потоки воздуха подхватывают, обнимают меня за талию, уносят вдаль за горизонт. Мы кружимся в вихре, источающем слабый запах увядающих гиацинтов и свежей мяты. Сонные облака устало перекатываются по небу, белесыми полосами изрезан морской простор. Я ныряю в океан, дельфины скользят вдоль моего тела, улыбаясь нежно и непритворно. Дивные Божьи создания, с добрыми большими глазами. Вода струится, извивается и плещет, унося мои мысли вдаль от земли. Я плачу во сне. Все тело ноет. Нанесенные мне внутренние повреждения дают о себе знать. Больно. Невыносимо больно. Укол дезоморфина успокоил бы меня…
